Кому нужна Киргизия

Киргизия постепенно превращается в ничью землю. Нынешние власти уже не могут контролировать разваливающееся государство «Президенту нет дела до нашей страны, а на людей вообще наплевать», — говорит бывший университетский профессор, угощая меня в Бишкеке пловом и знаменитыми киргизскими лепешками. Я сочувственно киваю головой, но думаю про себя, что нечто подобное о своем президенте можно услышать буквально в каждой стране. Однако чуть позже мне приходится убедиться, что в чем-то он был прав, потому что вскоре их президент Курманбек Бакиев — пропал. Киргизия постепенно превращается в ничью землю. Нынешние власти уже не могут контролировать разваливающееся государство «Президенту нет дела до нашей страны, а на людей вообще наплевать», — говорит бывший университетский профессор, угощая меня в Бишкеке пловом и знаменитыми киргизскими лепешками. Я сочувственно киваю головой, но думаю про себя, что нечто подобное о своем президенте можно услышать буквально в каждой стране. Однако чуть позже мне приходится убедиться, что в чем-то он был прав, потому что вскоре их президент Курманбек Бакиев — пропал. Третьего марта он на две недели уехал в отпуск в Германию и должен был вернуться 21 марта к празднику Навруз. Но не приехал. Не вернулся он и к 24 марта, когда киргизы отмечали третью годовщину тюльпановой революции и приход к власти самого Бакиева. Президентская администрация выглядела растерянной и никак не комментировала странное отсутствие главы государства. По стране поползли нехорошие слухи. Одни говорили, что президент перенес тяжелую операцию и почти при смерти, другие — что президента похитили и его не могут найти, а третьи вообще сомневались в том, что он еще жив. В конечном итоге 28 марта президент вернулся живым и невредимым. Свое отсутствие он объяснил тем, что лечил суставы, чтобы иметь «возможность совершать утренние пробежки». Однако он так и не раскрыл причину той таинственности, которая окутывала его продолжительное отсутствие. Киргизам остается только гадать, то ли с их президентом действительно произошло нечто из ряда вон выходящее, то ли ему просто больше нравится жизнь в цивилизованной Германии и он не считает нужным информировать об этом своих граждан. Без власти Этот эпизод как нельзя лучше характеризует общую обстановку в Киргизии. В данный момент реальная жизнь в стране протекает без какой-либо связи с властью, так что, по большому счету, есть президент в стране или он находится в затянувшемся отпуске, особой роли не играет. Пришедшая к власти три года назад элита воспринимает Киргизию скорее как вотчину для сбора податей, чем как государство, за чье развитие она отвечает. Произведя передел собственности, она больше особо не вмешивается в процесс. По мнению местных жителей, простой народ пострадал от последнего передела уже хотя бы потому, что Бакиев привел значительно больше родственников. «Когда был Акаев, кормушка была только для детей одной семьи, а сейчас тут и дети, и все родственники Бакиева. А ведь у него одних братьев семеро. Телефонная связь, банки, гостиницы просто перешли из рук в руки, но рук стало больше, и рядовым киргизам от этого достается еще меньше», — объяснил мне ситуацию один старый бишкекец. По данным официальной статистики, сегодня более половины всего населения Киргизии живет ниже уровня бедности. Безработица официально составляет 11%, реальная же в разы выше. Цены на продукты и энергоносители стремительно растут, и уровень жизни продолжает снижаться. «Раньше в кафе, в ресторан сходить можно было, а теперь и на хлеб едва хватает. Лепешка самая дешевая на базаре перед Новым годом стоила пять сомов (1 сом — 0,6 рубля. — “Эксперт”), а теперь двенадцать (средняя зарплата в городе — от 1,5 до 3 тыс. сомов. — “Эксперт”). А этой зимой, когда морозы были жуткие, электричество на несколько часов в день отключали. Народ сейчас не живет, а выживает, и страшно, что будет следующей зимой», — поделился со мной бишкекский таксист. Крайняя обеспокоенность населения, которую не раз публично выражала оппозиция, все-таки дошла до президента, и в январе 2008 года Бакиев огласил экономическую программу, будто бы разработанную специально для вывода страны из кризиса. В программу было включено шесть основных пунктов: рост ВВП, снижение уровня инфляции и энергозатратности экономики, увеличение производительности труда и уровня реальных доходов населения, а также продолжительности жизни граждан республики. Одновременно президент сказал, что в Киргизии созданы все условия для «движения вперед», и пообещал, что 2008 год станет переломным в экономическом развитии страны. Однако его оптимизм базируется исключительно на деньгах, привозимых в страну киргизами, которые уезжают на заработки, главным образом в Россию и Казахстан. Только по официальным данным, их доходы формируют около 30% ВВП. Если же учитывать не только банковские переводы, но и наличные деньги, которые они привозят с собой, получится и все 40%. «Бакиев говорит, что за последние три года ВВП вырос в два раза, но специалистам-то понятно, как получается этот результат! Гастарбайтеры уже чаще не возят деньги наличными, а перечисляют в нацбанк. То есть если раньше их доходы не учитывались, то теперь эти данные учитывает официальная статистика», — говорит заведующий отделом Средней Азии Института стран СНГ Андрей Грозин. Для большинства наблюдателей остались совершенно неясными детали президентского плана реформ — иными словами, как достичь указанных целей. По всей видимости, не поняли этого и члены правительства и президентской администрации, так как три месяца спустя руководитель администрации президента Медет Садыркулов признал, что «экономическая политика страны находится под угрозой срыва». По словам Садыркулова, макроэкономические показатели продолжают снижаться, цены по-прежнему растут, инфляция ускоряется, в стране не хватает грамотных управленцев, вызывает опасения состояние энергетической отрасли и «есть серьезная тревога за следующую зиму». Дикое поле В то время как власть все меньше контролирует ситуацию в стране и игнорирует нужды населения, в Киргизию приезжает работать все больше разнообразных международных организаций. Они пытаются своими методами работать с населением и бороться с бедностью. Больше всего инициатив у Программы развития ООН (ПРООН), в рамках которой занимаются и внедрением новых источников энергии, и созданием гражданского общества, и собственно борьбой с бедностью. Иногда это выглядит курьезно. Например, на берегу Иссык-Куля посреди поля с кустами колючек стоит большой бетонный столб, зачем-то обнесенный забором. Оказалось, что на нем укреплена солнечная батарея. Активисты из ООН подарили ее нескольким семьям, поселившимся в разрушенном здании бывшей совхозной фермы. По замыслу дарителей, как только селяне убедятся, что с помощью такого устройства можно обеспечивать себя электричеством в автономном режиме, остальные тоже купят себе по солнечной батарее. Однако, насколько мне удалось узнать, пока никто так и не купил подобное сооружение стоимостью несколько тысяч долларов. Другие начинания ооновцев приносят лучшие плоды. С их помощью в Киргизии вновь создаются колхозы, или артели, которые обеспечивают людей хоть какой-то работой и доходом. Это небольшие группы взаимопомощи по пять-семь человек, некое подобие первичных организаций, — киргизы называют их джамаатами. В селе Темировке в Иссык-Кульской области два-три года назад четыре джамаата объединились в кооператив «по принципу колхоза», рассказывает председатель кооператива Максад. Максаду около пятидесяти, он инженер с высшим образованием, уверенно оперирует цифрами и говорит по-русски. С остальными приходится общаться через переводчика. Недавно этому кооперативу выделили три бывших класса в старом школьном здании — одноэтажном, с белеными стенами и голубыми окошками. Теперь в кооперативе два цеха. Один — кузнечный, в котором делают подковы для лошадей (исключительно ходовой товар) и чинят-паяют старые ведра, кастрюли и корыта. Второй — цех народных промыслов. В одной комнате на старом станке чешут овечью шерсть, которую покупают у односельчан, и делают из нее войлок. А в другой шьют из этого войлока все что угодно: от национальных высоких шапок («Такая шапка должна быть у каждого мужчины!») до крохотных сувениров-брелоков. «Что разрушили, к тому и вернулись, — подытоживает Максад. — Объединяться целесообразнее, чем работать поодиночке: кооператив мы регистрируем как юридическое лицо, а после этого уже можем подавать заявки на получение грантов». Гранты на развитие малого бизнеса предоставляют различные международные структуры, в том числе сама ПРООН, а также другие агентства, например MercyCorps, американская USAID, французская ОКТЕТ. На юге страны этот процесс идет даже активнее, чем на севере, так как чем дальше от столицы, тем больше ощущается бесхозность этих мест. Там ПРООН стала открывать микрокредитные агентства, в которых крестьян учат работать с заемными средствами. Агентства ссужают односельчан деньгами на покупку семян или скотины, на открытие в селе сапожной мастерской или парикмахерской. Кредиты небольшие — по две-три тысячи сомов. Если человек оказывается не в состоянии вернуть деньги, за него их отдает джамаат, в который он входит. Тот же, кто благополучно отдал три таких кредита, считается опытным заемщиком и уже может занимать средства в настоящем банке. Правда, на сегодняшний день, например, в Ошской области такое агентство всего одно. Остальные так и не смогли начать работать. Сами киргизы отчасти объясняют это собственной непредприимчивостью. Как сказала одна киргизка, «мы все же ленивый народ. Нам бы все больше пообщаться, вокруг посмотреть, на горы полюбоваться». Пороховая бочка На пустую киргизскую землю приходят не только неправительственные организации. Другой силой, оказывающей серьезное влияние на Киргизию, стали китайцы. Они заваливают местные рынки своими дешевыми товарами и вывозят из Киргизии все возможное сырье (и то и другое стало беспрепятственно осуществимым после бессмысленного вступления Киргизии в ВТО в 1998 году). Например, начиная с 1990−х Китай организовывал по всей стране пункты сбора металлолома, куда население сдавало абсолютно все, от кабелей до рельсов. После исчезновения в городах алюминиевых урн «металлисты» взялись за скульптуры, бюсты и памятники, сделанные из бронзы и других цветных металлов. Позже, когда вывозить металл разрешили только в виде металлоизделий, недалеко от Бишкека китайцы построили завод, где из того же металлолома льют арматуру, которую и отправляют к себе на родину огромными фурами. А киргизы по-прежнему стаскивают туда то, что еще осталось. В результате сегодня в Киргизии острая проблема с металлом — даже на подковы к кузнецу клиенты идут со своим материалом. Помимо китайцев Киргизию активно осваивают различные исламские движения. Сейчас практически в каждом селе стоят новенькие, похожие друг на друга мини-мечети с куполами необычной формы, будто сложенными из кубиков. Откуда при буйствующей нищете селяне находят средства на строительство? Оказывается, им помогают исламские организации из Кувейта, Саудовской Аравии и других стран. Сегодня мусульманская община Киргизии фактически разделена на сферы влияния мусульманских государств, таких как Саудовская Аравия, Египет, Пакистан, Турция и Иран. Кроме того, в Киргизии, особенно на юге страны, усиливается активность военизированного Исламского движения Узбекистана, уйгурского Исламского движения Восточного Туркестана и «политической партии религиозного толка» «Хизб ут-Тахрир аль ислами». «Хизб ут-Тахрир» запрещена во всех государствах региона как религиозно-экстремистская структура. Однако в списке террористических организаций США и ЕС она не фигурирует, ее штаб-квартира находится в Лондоне, она имеет свой сайт в интернете и ориентирована на создание Всемирного халифата. Особо «привлекательным» — и потенциально взрывоопасным — регионом оказывается юг Киргизии, практически свободный от столичного контроля. Сейчас ситуация здесь более или менее стабильна, но внутреннее напряжение растет вместе с ценами на еду, электричество и бензин. По словам экс-премьера Феликса Кулова, «об опасности потери контроля над ситуацией на юге страны говорят на всех уровнях киргизской власти, но никаких решений не принимается». Между тем юг Киргизии граничит с одной из наиболее взрывоопасных точек региона — Ферганской долиной, самым густонаселенным и исламизированным районом Средней Азии, который, по некоторым данным, находится под влиянием арабского ислама. В последние годы в Джалалабадской и Ошской областях увеличивается удельный вес узбекской диаспоры. Сейчас доля узбеков в этих двух областях превышает 50% местного населения. Узбеки из перенаселенной Ферганской долины постепенно заселяют юг Киргизии, вытесняя оттуда киргизов, уезжающих на север. Напряженности добавляет еще и то, что киргизские узбеки сильно обижены на Бакиева. Они считают, что узбекское сообщество недостаточно представлено в органах управления — и в центральных, и на местах. «Ряд влиятельных лидеров узбекской диаспоры, которые при Акаеве играли достаточно заметную роль, теперь в стороне, так как не смогли договориться с Бакиевым, — рассказывает “Эксперту” директор американской Eurasia Group Иан Бремер. — Среди них руководитель Узбекского общества в Оше, бывший парламентарий Даврон Сабиров». Все эти факторы превращают киргизский юг в пороховую бочку. Эксперты не исключают, что со временем, при неблагоприятном раскладе, на юге Киргизии вполне может реализоваться косовский сценарий. По свидетельству профессора Кыргызско-Российского славянского университета Александра Князева, некоторые западные и исламистские организации используют местное узбекское население для работы с оппозиционными силами в Узбекистане. «Если конфликтным ядром станут ферганские узбеки, это приведет к дестабилизации во всем регионе, так как узбекские диаспоры есть во всех странах Центральной Азии, — предупреждает Князев. — Это вариант сценария управляемого хаоса, нацеленный в первую очередь на отвлечение ресурсов России и Китая». «Эксперт» №15 (604)/14 апреля 2008 http://www.expert.ru/printissues/expert/2008/15/komu_nuzhna_kirgiziya/