Интервью экс-директора Международного института стратегических исследований при Президенте КР Валентина Борисо

«Характер и содержание моих оценок не укладывались в официальный формат» - Валентин Борисович, долгое время при Акаеве вы возглавляли МИСИ (Международный институт стратегических исследований при Президенте КР). Потом работали там и при Бакиеве, и затем ушли. Расскажите историю вашего ухода с этой должности. - Да, я работал там с 2002 по 2006 год. Ушел по собственному заявлению, но по просьбе президентской администрации. Она была вызвана тем, что характер и содержание моих оценок и высказываний не укладывались в официальный формат и официальные позиции. Недовольство тем, что я говорю и что делаю, высказывали некоторые внутренние «эксперты» администрации президента. Насколько мне известно, со стороны внешнеполитических партнеров также существовало и высказывалось некоторое недоумение тем, может ли позиция человека, занимающего эту должность, быть столь независимой от официальной позиции руководства страны. - В чем именно ваша позиция шла вразрез официальной? - Я, в частности, полагал и говорил об этом на всех международных экспертных форумах, что никакой Центральной Азии как единого региона не существует. И это в то время, когда президент соседней страны выдвигал и продвигал идею Центральноазиатского союза. Или я был крайне скептически настроен в отношении российской политики в Центральной Азии, или необходимости и истинной природы существования СНГ. И меня тут же обвиняли в намерении поссорить Кыргызстан с Россией. Выступал против существования в нашей стране военных баз. Ну и так далее. Это, если хотите, некоторые формальные основания. Но были и более содержательные, имеющие отношение к тому, чем я занимался и занимаюсь. В свое время была договоренность о том, что этот институт будет предоставлен в качестве ресурсного блока, который мог бы обеспечить работы по решению главной, как я полагаю, сейчас для страны задачи: формирования целей и стратегии развития. Институт действительно стал заниматься этой проблематикой, мы выпустили уникальный сборник существовавших стратегий развития страны, начали издание аналитического журнала, регулярные экспертные обсуждения проблем перспективного развития с широким кругом национальных экспертов. Очень большую роль в этом сыграл один из опытнейших сотрудников института Мэлс Нурович Омаров. Однако чем больше мы втягивали институт в это пространство, тем очевиднее становилась ограниченность его потенциала. Не было не только необходимых специалистов, но и достаточных ресурсов для организации такого рода работ. Я неоднократно предлагал провести реорганизацию института, вывести его из формата государственного учреждения, что позволило бы сразу же резко расширить его ресурсную базу и проектные возможности. Но мои предложения встречали упорное сопротивление аппарата. Президентской администрацией институт виделся исключительно как собственное подразделение, обеспечивающее даже не стратегические, а текущие задачи ее работы. Насколько мне известно, именно этим институт занимался до меня, и продолжил успешно заниматься, когда к его руководству пришла Клара Кабилова. Понятно, что такое положение меня не устраивало. Фактически вместо ресурса я оставался с ненужной обузой. У меня никогда не было ни желания, ни времени заниматься государственной службой. Поэтому я вернул всю ситуацию в прежнее, доинститутское состояние. И продолжаю работать в собственном режиме над теми же проблемами, над которыми работал последние 15 лет. В самом общем виде это можно назвать как проблемы программирования развития. «Аскар Акаевич не раз упрекал меня в том, что я «говорю как оппозиция» - Будучи директором МИСИ, вы были советником обоих президентов. В чем заключались ваши функции? Вы писали записки, могли иметь непосредственные беседы и консультировать президентов? - Должность называлась не советник, а помощник. Это принципиально важно, поскольку это различные позиции. Советник - это человек, который просто советует и ни за что не отвечает. Мне приходилось заниматься реальным проектированием процессов и их реализацией в той мере, которую позволяла поддержка президентов и ресурсы. Мы оценивали риски и угрозы и по тем или иным вопросам, которые считали важными, делали углубленные проработки. Так, приходилось много заниматься проблемами энергетики, участвовать в подготовке вопросов на заседания Совета безопасности. В свое время удалось убедить президента Акаева в экономической и политической опасности коррупции и необходимости заниматься этими проблемами. Разрабатывал я и политические проекты и кампании. На институте лежала одна из ключевых задач в подготовке совместно с отделами администрации президентских посланий и наиболее важных, концептуальных выступлений президента. Мне самому было интересно обнаружить, что никто из президентов не устанавливал мои функции. Я готовил анализы и предложения, инструментировал их в различные форматы и приносил главе государства. «Жена (сын, дочь, брат) клиента имеет возможность это делать чаще и дольше» - Президенты прислушивались к вашим советам, предложениям? - Президент мог согласиться, и мог не согласиться с ними, мог дать соответствующие распоряжения и подключить необходимые ресурсы, но мог и просто проигнорировать то, что ему говорилось или писалось. Это относится к обоим президентам, с которыми я работал. Очень важным я полагал информирование главы государства о реальной ситуации в тех или иных сферах и, прежде всего – наиболее опасных с точки зрения национальных интересов. Аскар Акаевич не раз упрекал меня в том, что я «говорю как оппозиция». И Курманбек Салиевич, я вижу, иногда думает так же. Не уверен, что ему это нравится. В этом смысле я действительно всегда был и остаюсь в некоторой оппозиции по отношению к власти. И это очень важно, поскольку информация, которая поступает к главе государства, особенно через подчиненные ему каналы, в принципе не может быть объективной. Окружение любого лидера всегда фильтрует информацию в своих интересах. Поэтому очень часто решения принимаются в условиях заведомо искаженной информации. От этого нельзя избавиться, потому что человек всегда живет в кольце ожиданий других людей. Это не вопрос злого умысла чиновников, а закон такого рода систем. - Тяжело, наверное, работать в такого рода системе? - Поскольку у меня всегда было и есть собственное видение проблем и путей развития, то, конечно, в таком способе работы существует немало трудностей. Проект, а тем более программа развития – это сложный комплекс мер и последовательности их реализации, успех которого определяется именно следованием алгоритму. Когда из программы, которую ты предлагаешь, берется только какая-то часть или несколько мероприятий просто потому, что они кажутся приемлемыми, понятными или экономичными, а все остальное не делается, то итогом является провал. Может ли проектировщик нести ответственность за такого рода провалы власти? Убежден, например, что если бы была принята и реализована предлагавшаяся нами предвыборная 2005 года программа, то ситуация развивалась бы совершенно по другому сценарию. Также думаю, что политический проект осени 2007 года, будь он реализован в том объеме и качестве, которые предусматривал, позволил бы избежать многих политических издержек. Знаете, один из самых сильных российских консультантов по развитию, с которым мне посчастливилось в свое время работать, Петр Щедровицкий говорил: «Если ты консультируешь, нужно задать себе вопрос, в какой степени ты конкурентоспособен с женой (сыном, дочерью, братом) клиента, ведь она тоже консультирует. И я должен вам сказать, что она имеет возможность это делать чаще и дольше. И на утреннюю планерку клиент приходит, можно сказать, уже проконсультированный». «В числе сценариев был и уход президента со своего поста» - Насколько известно, ваш институт не предвидел мартовских событий. Можете объяснить, почему? В те дни к вам прислушивались, что вы докладывали Акаеву? - Прежде всего, мы не занимались предвидением. Любые предвидения - это из области либо шарлатанства, либо пустых гаданий. Например, люди, называющие себя экспертами, политологами, которые громогласно заявляли, что референдум прошлого года приведет к расколу страны на север и юг, что в этом году пройдут досрочные президентские выборы и так далее, должны будут через пару месяцев по меньшей мере так же публично съесть свои галстуки. Это все из разряда гаданий на кофейной гуще. Какова логика того, что мы делали? Дается оценка ситуации, позиций, ресурсов и возможных действий различных сил, а затем на основе этого определяются сценарии будущего. Именно такого рода анализы и сценирование мы делали для президента Акаева. Конкретное содержание этих бумаг – не мой секрет и не мне его раскрывать, но могу вам сказать, что в числе сценариев был и уход президента со своего поста. То есть мы раскрывали весь спектр возможных событий. Хотя, конечно, таких особенностей, как штурм Белого Дома, мы не описывали. Но помимо анализа и сценариев мы делали предложения о том, как надо действовать, чтобы состоялся наиболее желательный с точки зрения заказчика сценарий. Последнее такое предложение по поводу действий я дал президенту в своей записке 18 марта 2005 года. Конечно же, схожие предложения к нему поступали и от многих других людей. Я был убежден тогда и до сих пор думаю, что если бы эти предложения были реализованы, то мы бы сегодня жили в другом будущем. «Перед мартом 2005 года готовились не к выборам, а к войне» Вообще ситуация, которая привела к событиям марта 2005 года, была очень странной с точки зрения логики политического поведения. Я думаю, не только у меня тогда складывалось впечатление, что власти делают все возможное, чтобы довести дело до революции. Готовились не к выборам, а к войне. Скажу одну только вещь, у Аскара Акаева рейтинг доверия зимой 2005 года был в районе 35-40 процентов по разным и многочисленным исследованиям. Такому рейтингу можно только позавидовать многим другим президентам. Конечно, это было не от того, что его все эти люди любили. Но они считали, и это подтверждается исследованиями, что лучше уж пусть будет Акаев, чем придет другой человек и будет решать свои проблемы. Нужно было совершить немало ошибок, чтобы умудриться с таким рейтингом прийти к тому, чем все закончилось. Да, моя ошибка состоит в том, что я не предполагал возможности такого рода ошибок. Но я и не мог их предположить, поскольку исходил из разумности действий. Я вообще считаю, что Аскар Акаев очень умный человек, и я имел много возможностей в этом убедиться. Но имею теперь и другой опыт относительно него. - Вас считают главным политтехнологом партии «Алга, Кыргызстан» и также партии «Ак-Жол». Каково ваше действительное участие в этих образованиях? - Я не политолог и не политтехнолог. Политикой я не занимаюсь и то, что делаю, мало связано с политикой. Не все успевают думать. А когда нет понимания, у людей возникают мифы, якобы объясняющие, что делает другой человек. То, чем я занимаюсь, называется скорее социальным программированием. Проекты «Алга, Кыргызстан!» и «Ак-Жол» с моей точки зрения – не партийные, а идеологические проекты. Реально при этом шло проектирование собственно современной кыргызской идеологии. Известен документ, называющийся «Белая книга Кыргызстана». Он являет собой попытку артикулирования эффективной национальной идеологии. Конечно, там заложены далеко не все идеи и далеко не в полном объеме, в каком они фактически были разработаны тогда или разрабатываются сейчас. Политические партии для меня – это только средство для актуализации идей, то, что мы называем понятием «деятельностные идеологические системы» (ДИС). Чтобы было понятно, скажу, что к таким же системам относятся, например, церкви. Один из близких нам по мыслям людей, Владимир Марусич, даже написал книгу-инструкцию по созданию религий под названием «Кирпичи для фундамента церкви». Теорией и практикой ДИСов мы занимаемся давно, уже больше пятнадцати лет. Помимо собственно разработки понятий и механизмов, занимались опытом практической конструкции идеологических систем. И не только в нашей стране, но и в России, Украине, Казахстане. Как правило, заказчик под такие работы находится только в рамках политических кампаний. Этим и объясняется наше участие в них. И ничем иным. «В прошлом году на партию «Алга, Кыргызстан!» было немало «покупателей» - Обе партии – достаточно искусственные образования, первая потерпела крах, насколько жизнеспособна вторая? - Странно. А что, есть «естественные» партии? Они что, разводятся в дикой природе? Любая партия – это искусственное образование группы людей. И употреблять это обстоятельство в ценностном отношении – бессмысленно. Что касается жизнеспособности, то известно ли вам, что до сих пор в социологических опросах определенная часть людей в числе партий, которых она знает и которым доверяет, называет партию «Алга, Кыргызстан!»? Это очень интересный феномен. Но это скорее не наша заслуга, не проектировщиков, а Бермет Акаевой. Как точно также ее «заслуга» и в другом: в том, что эта партия фактически перестала существовать. А теперь скажите, если сейчас Бермет Акаева вернется и начнет снова заниматься этой партией, или кто-то другой решит это сделать, есть у «Алги» шансы на какой-то успех? Абсолютно да! Я, кстати, в прошлом году перед парламентскими выборами предлагал отдать партию, так как были на нее «покупатели», причем немало. Наша проблема, к сожалению, в том, что у нас терпят крах или побеждают не партии, а лидеры, стоящие за ними. Партий у нас пока нет. В том числе это касается и партии «Ак-Жол». «Ак-Жол» - это пока возможность партии. Будет ли она реализована – это вопрос работы с этой партией, внимания к ней, ее финансирования и так далее. «Наиболее опасным для власти является создание сильного «южного фронта» - Как вы считаете, будут ли какие-то серьезные перемены в политической жизни страны до президентских выборов 2010 года. И возможны ли перемены на самих выборах, или все предопределено, и Бакиев останется на второй срок? - Конечно, перемены в политической жизни будут, и серьезные. Мы уже видим, что политический «бомонд» начал готовиться к этим выборам. В следующем году, скорее всего к осени, произойдут окончательные перегруппировки и переоформления в оппозиционном лагере. Но и до осени спокойствия не будет. Оппозиция намерена использовать ситуацию в стране и существующее до выборов время, чтобы попытаться убедить избирателей, что им нужен другой президент. Сегодня многие обещают этим заняться, но многие уже и делают это. Наиболее критичным для власти сценарием является объединение оппозиции, подобное тому, которое произошло в конце 2004 года и на тех же основаниях, что были тогда, то есть уход президента. И наиболее опасным для власти, на мой взгляд, является создание сильного «южного фронта». Южные избиратели были и остаются сегодня основной опорой президента. Если все оппозиционные южные политики объединятся и остановятся на фигуре, которая окажется приемлемой для юга, то этого будет достаточно, чтобы доставить серьезные неприятности Курманбеку Бакиеву. Судя по последним назначениям, он это хорошо понимает. Что касается северных политиков, то я считаю, что кроме Кулова и, может быть, Шерниязова здесь нет пока общенациональных фигур, способных составить конкуренцию нынешнему президенту. Пока. В начале этого года я совершенно не думал о выборах 2010 как задаче, требующей каких-то усилий. К лету ситуация изменилась. Власть стала упускать инициативу, и снова стала зависеть от своих ошибок. Тем не менее, еще пару месяцев назад я считал, что выборы 2010 у Бакиева в кармане. Но сейчас с каждым днем появляется все больше пессимизма. Дело даже не в том, что меняется обстановка в стране в результате ряда проблем в экономике. Хуже, что власть по-прежнему ничего не делает в стратегическом и политическом плане. И это «политическое зависание» создает все более благоприятные условия для оппозиции. Она, правда, никак не может ими воспользоваться. По-прежнему, да еще и с «концептуальными» обоснованиями, мусолит тему конституции. Но проблема страны не в конституционном устройстве, а в реальных отношениях, которые у нас формируются и живут абсолютно не в правовом пространстве. Это знают, по-моему, даже дети. А «старые» оппозиционеры и этот их «общественный парламент» продолжают заниматься не имеющими никакого смысла и политического потенциала вопросами. «Балкибеков достоин памятника на бульваре Свободы за его вклад в развитие демографии, демократии и гражданского общества в нашей стране» Я, например, считаю, что сегодня лидером оппозиции является Сапар Балкибеков. Посмотрите, за два-три месяца ему удалось добиться того, чего оппозиция не может сделать уже три года: настроить весь Бишкек против Бакиева. А чего стоит его заявление о том, что «Камбарата-2» - проходной проект и она не будет работать через год, как обещали всей стране. При том, что Курманбек Салиевич считает это важнейшей стройкой за всю историю Кыргызстана? И уж, конечно, весомый вклад в выборы 2010 года внесет министерское изобретение о замене зимой веерных отключений на адресные, что означает на деле – тотальные. К тому же с весны и весь следующий год эти отключения и будут тотальными, поскольку иначе Токтогулку не спасти. Впрочем, специалисты говорят, что сегодня состояние энергохозяйства таково, что ничего специально отключать не надо – само сломается. Что мы и видим в бесконечных авариях. Вообще, я думаю, что Балкибеков достоин памятника на бульваре Свободы за его вклад в развитие демографии, демократии и гражданского общества в нашей стране. Пару месяцев отключений сделали больше в этом смысле, чем годы работы президентов, политических партий и неправительственных организаций. Как сказала мне с досадой жена одного моего друга: «Из-за этих отключений я опять беременна!» Да что она, вся страна теперь беременна очередной революцией. Так что, господа Текебаев, Сариев и иже с ними отдыхают… «Когда растут цены, когда нет света, когда у вас отнимают ваш бизнес – надо готовиться к приходу Бекназарова» - На ваш взгляд, может ли принести какие-либо неприятности президенту группа «Революционный комитет Бекназарова», которая заявила о намерении осуществить новую революцию? - Азимбек Бекназаров – человек, который доказал, что может приносить неприятности президентам. Поэтому, хотя многие не принимают его всерьез, я всегда очень серьезно относился и отношусь к этому политику. Он может не обладать изысканностью бишкекской интеллигенции и ораторским блеском Мадумарова, снобы могут морщиться от его культурного и интеллектуального уровня, его могут обвинять в коррумпированности, но все это не имеет никакого значения, когда речь идет о кыргызской политике. Бекназаров, кем бы он не был как человек, несет на себе энергетику народного протеста. И если это его энергетическое начало получает подпитку в реальной жизни людей, то его трудно остановить. Чем хуже жизнь в стране – тем успешнее будет Бекназаров. Поэтому, когда растут цены, когда нет света, когда у вас отнимают ваш бизнес – надо готовиться к приходу Бекназарова. Не надо его недооценивать. Тем более, что, насколько мне известно, он не единственный из кыргызских революционеров в этом своем Революционном комитете. Если, конечно, с ними не сторгуются. - Как вы думаете, как в дальнейшем власть будет расправляться со своими противниками? - Как мы позволим, так и будет. - Кто из политических фигур может рассчитывать на голоса электората в 2010 году? - Это вопрос самый сложный. И я бы не стал на него отвечать сегодня в виде перечня персоналий. Может рассчитывать тот, кто сумеет убедить политическую элиту, бизнес, прежде всего - юга, что лучше будет защищать их интересы, чем нынешний президент. Ну и, конечно, большим успехом будет пользоваться, как у нас часто говорят, детдомовец. Я знаю пару таких и вы их знаете. Но удастся ли таким людям выйти в политические лидеры, убедить всю или значимую часть оппозиции поддержать их, а, значит, и решить проблему ресурсов – это вопрос, на который смогут ответить только они сами, но никак не я. Хотя назвать список кандидатов можно хоть сейчас. Боюсь только, он будет очень длинным. У нас желающих стать президентом почти столько, сколько населения. Давайте вернемся к этому вопросу позже, хотя бы через год. «Клара Кабилова оказалась втянута в жесткие мужские игры» - Как может повлиять второе заявление Клары Кабиловой: о фальсификации результатов декабрьских выборов в Жогорку Кенеш? Согласится ли власть на роспуск парламента или проигнорирует ожидаемую «бомбу», даже если будут представлены все доказательства? - Никак не повлияет. Никакие доказательства не будут достаточными. Понимаете, мы пока далеко не правовое государство и нарушение закона само по себе не может у нас быть безусловным обстоятельством для пересмотра результатов выборов. Что же касается результатов, то даже с возможными фальсификациями они были не в пользу оппозиции. Какая разница, получил «Ата-Мекен» 0.5 процента или пусть 15 процентов. Он проиграл. Это факт, который никто даже не оспаривает, оспаривают число голосов, потому что хотят получить какое-то число депутатских мандатов. Если бы дело обстояло наоборот и оппозиция действительно победила на выборах, то после них произошло бы то, что произошло после предыдущих парламентских выборов. Ну не было ничего, хоть с какой стороны смотри! Хорошо еще хоть молодые ребята из движения «Не верю!» немножко спасли репутацию оппозиции. - Тут я с вами совершенно не соглашусь. Во-первых, процентов было гораздо больше 50-ти, причем уже после фальсификаций в ходе голосования, таких как вброшенные бюллетени, искусственные голоса, карусель и т.д., во-вторых, избиратели как раз и недоумевали массово и в рыдающий голос: как так?! ведь мы все голосовали за «Ата-Мекен»!!! Другое дело, что сил у них хватило только на то, чтобы тихо плакать, на митинги после последнего показательного разгона с газовыми атаками никто уже идти не хотел. Однако, я не хотела бы полемизировать, потому что это все-таки интервью, и моя задача в данном случае – предоставить слово вам и дать людям услышать ваше мнение, тем более, что я его очень уважаю. Давайте вернемся к Кабиловой. Скажите, насколько логичны ее сегодняшние действия как бывшего руководителя МИСИ? Кроме того, по специальности она является конфликтологом. - Не могу сказать о ее деятельности на посту директора МИСИ и как конфликтолога, поскольку ничего об этом не знаю. Я имел возможность познакомиться с Кабиловой на одной из конференций в Берлине, и она произвела на меня неплохое впечатление. Сегодня много тех, кто говорит о ней разное, особенно стараются почему-то женщины. Но я искренне сочувствую ей. Клара Кабилова оказалась втянута в жесткие мужские игры. Надеюсь, для нее все кончится благополучно. - Услугами каких политтехнологов пользуется нынешняя команда Белого дома? - Никаких. Они не занимаются политикой. А для текущего управления и придворных разборок достаточно ресурсов администрации, тем более, что ее возглавляет сильный менеджер. «Садыркулов пока остается нужен, может быть даже незаменим» - Что вы думаете по поводу перспективы отставки Садыркулова, кто может прийти на его место и что это изменит? - Я думаю, что у отставки Медета Садыркулова хорошая перспектива. Во всех смыслах. Ему нужно серьезное самостоятельное дело. Но он был и пока остается нужен, может быть даже незаменим в той ситуации и тех условиях, которые сложились сегодня вокруг президента. На место руководителя администрации может прийти очень много людей и еще больше этого хотят. Вопрос только в том, что после этого будет. У Садыркулова очень много, может быть даже критически много врагов. Но он умеет держать удар и честно работает на президента. Думаю, за это его и ценят, и держат. Хотя для него ситуация постепенно ухудшается. И в один прекрасный момент президент может решить, что издержки пребывания Садыркулова на этом посту превышают пользу от этого пребывания. Это политика. - В свое время перевербовка в свой лагерь из противоположного таких деятелей как Атамбаев, Эшимканов, Карабеков, также достаточно независимый и критичный к власти Курманов (список при желании можно продолжить), сыграла большую роль в дискредитации оппозиции в глазах общества. Как вы считаете, это происходило стихийно или по сценарию политтехнологов? - Это очень сильное упрощение, называть то, что произошло в случае с этими людьми «перевербовкой». И еще более сильное упрощение – ставить их в один ряд… - Я не ставлю их в один ряд, а просто перечисляю для примера, и имею в виду каждый случай индивидуально. - Для каждого из этих людей были свои, достаточно серьезные основания идти работать во власть. Это было их собственное желание, у многих – многолетнее. Конечно, власть использовала это их желание. И я считаю, что это хорошо с точки зрения государственных интересов. Я считаю, что для страны было бы очень полезно, чтобы на государственной работе поработали и Омурбек Текебаев, и Темир Сариев, не говоря уже о тех, кто уже был в этом качестве и ушел. У всех у них есть хороший опыт, силы, идеи. Алмаз Атамбаев, например, как я понимаю, считал, что изнутри эффективнее производить изменения во власти в лучшую сторону. И работал в этом направлении. Мелис Эшимканов реально меняет наше национальное телевидение, которое не менялось много лет. И это видно. Что касается Кабая Карабекова и Зайнидина Курманова, то я думаю, ни у кого из тех, кто их знает, не повернется язык обвинить их в корысти или страхе перед властью. Видимо, есть что-то, что позволяет им, что заставляет их работать в «акжоловской» фракции, где, кстати, немало нормальных и очень интересных людей. И я даже догадываюсь, что движет этими людьми. Как говорит один мой хороший и очень умный друг: «хочется пожить в нормальной стране». «Режим внутри нас. И это рабский режим» - Чем, по-вашему, отличается режим Бакиева от режима Акаева? - Да не считаю я, что все это надо называть «режимами». То, что было и есть в стране – это «заслуга» не только президентов или их семей, это системные условия и системное поведение сотен тысяч людей. Скажите, кто заставляет всех нас молчать, когда грубо нарушаются наши права и закон с теми же отключениями электроэнергии или на избирательных участках? Режим внутри нас. И это рабский режим. У нас дефицит внутренней свободы и человеческого достоинства. И пока это так: какая разница, кто президент. А когда это будет не так, то тем более, какая разница… - Точно. Тут согласна с вами абсолютно. Валентин Борисович, какова перспектива смены элит в Кыргызстане? Кто из действующих политиков еще может сыграть значимую роль, а кого можно записать в разряд политических трупов? - Полагаю, нас ждет серьезная смена элит, а точнее появление, наконец, элиты. Но произойдет это скорее к парламентским выборам 2012-го, а затем президентским выборам 2015-го года. Конечно, связано это, прежде всего, с приходом нового поколения кыргызских политиков. Но дело не только в возрасте. Любой из действующих ныне политиков сможет сыграть значимую роль, если будет делать хоть что-то реально, а не просто тусоваться в очередных «движениях», «комитетах», «парламентах». Главное, что будет отличать новую элиту – это способность формировать и выдвигать альтернативные проекты развития, способность прийти на смену нынешней власти, причем таким способом и образом, чтобы обеспечить развитие, а не деградацию страны. Это будут люди, для которых будущее – не абстрактное представление, а их собственная реальность. Как правило, это люди молодые или с сильной мотивацией к изменению своего состояния. Почти все нынешние «оппозиционеры» - сыты и довольны жизнью, их «будущее» уже состоялось. «Реанимация Акаева не только возможна, но и необходима» - Возможна ли реанимация Акаева в Кыргызстане в каком-либо качестве? - Я думаю, что не только возможна, но и необходима. Аскар Акаев – это очень неоднозначная, но, несомненно, исторически чрезвычайно значимая фигура. Да, мы говорим о недостатках его правления и проблемах, к которым оно привело. Да, отъезд его со своей Родины – тяжелый шаг по кыргызским канонам. Но никогда не удастся убрать из национальной истории то, что он сделал в первые годы нашей независимости. Сделал вместе со своими соратниками: Феликсом Куловым, Насирдином Исановым, Германом Кузнецовым, Кемельбеком Нанаевым, Амангельды Муралиевым, Жумагулом Сааданбековым, Эднаном Карабаевым, Топчубеком Тургуналиевым и многими, многими другими. Эти люди создавали суверенное кыргызское государство в самые трудные годы и, давайте будем объективными, сделали это не хуже, а в чем-то и лучше, чем у наших соседей по бывшему СССР. Поэтому я считаю, что мы должны, в конце концов, поставить памятник первому президенту. Я не знаю, сможет ли и захочет ли это сделать второй президент, но я убежден, что это будет сделано когда-нибудь. Более того, я думаю, что пока мы этого не сделаем, мы не избавимся от комплексов прошлого и не будем себя осознавать как народ. История может по-разному толковаться в угоду той или иной конъюнктуре, могут переписываться учебники, сноситься памятники, революции называться переворотами и наоборот, но сила народа в сохранении памяти о своей жизни, какой бы она не была тяжелой или счастливой. Если же говорить о политической реанимации как участии Акаева в предстоящих выборах, то я считаю и это возможным сценарием. К весне я смогу сказать вам, сколько процентов голосов он сможет получить. По крайней мере, Аскар Акаев, или его ставленник, - это уж точно ресурсообеспеченный вариант конкуренции Бакиеву. Я знаю, что многие уже сегодня задумывают воспользоваться этими ресурсами, ищут ходы к Акаеву, совершают вояжи в Москву. Но я также знаю, что сам Акаев очень осторожно относится к такого рода вещам и не будет ничего делать, если не будет иметь собственной уверенности в хоть каких-то дивидендах от такого рода политической активности. Выступив летом этого года на презентации книги Осмонакуна Ибраимова практически со стартовой по содержанию предвыборной речью, он тут же заявил, что не намерен заниматься кыргызской политикой. К тому же, как мне известно от моих друзей-журналистов в Москве, которые иногда общаются с Акаевым, он очень увлечен наукой. Впрочем, он не может не думать об исторической реабилитации, и это может послужить сильным мотивом для политического возвращения. Бермет Букашева 05.11.2008, газета "ЛИЦА" 20(167) http://www.tazar.kg/